Цикл «Всюду и вечна любовь!..»
Первая любовь
~~~
Моей девочки томный голос,
Чуть обиженный, детски милый…
Как внезапно всё то раскололось,
Что хрустально и нежно светилось
В каждом дне этих дивных два года,
Когда в холод, теплынь, в непогоду
Сердце тихою радостью билось…
Перед Троицей
~~~
Перед Троицей, вешним праздником,
В нашем садике возле баньки,
Ты манила меня сладким пряником
Милоликого обаянья.
И ломая с берёзы веточки,
Говорил я весёлые глупости
Моей ласковой малолеточке
Про её дорогие округлости.
Если б знать мне тогда, счастливому,
Как беда подойдёт, не спросится,
И столкнёт в пустоту тоскливую
Неприкаянного одиночества.
Но остались подсохшие веточки,
У иконок в грустящем доме, -
Знак о ласковой малолеточке,
Запропавшей в житейском разломе.
Когда твои милейшие шаги
~~~
Когда твои милейшие шаги,
Мне числят затаённый час прихода.
Такая радость нежит непогоду,
Когда белёсо всё и не видать ни зги!
И мнится всуе, что стоит пора,
Когда любовь всего лишь на излёте,
И счастье обеспечено по квоте
И постучится в двери спозарань.
Родная алость губ твоих
~~~
Родная алость губ твоих, дарящих
Сладчайший вкус полночных поцелуев,
Нетленной розой на лице твоем ликует
И флейтою поёт во след звезде летящей.
По-царски щедро ты мне завещала
Наследье взглядов, слов, прикосновений
И пламень восхитительных коленей,
И к вечной страсти восходящие начала.
Всесилью времени вовек не свергнуть
Солнцестоянье глаз твоих влюблённых,
К губам моим ладоней поднесённых,
Хранящих нежность предпасхальной вербы.
На удивление мягкая пороша
~~~
На удивленье мягкая пороша
Твой лёгкий замедляет шаг,
И, пудря след твоих девичьих ножек,
Парит над городом её белёсый стяг.
Из-под бордовых складок капюшона
Венециановский светлеет лик.
Как из картины, в прелести исконной,
Он средь порталов каменных возник.
И нет ему подобных в галерее,
Открывшейся для глаз моих.
Любя, благоговея и шалея,
Я припадаю к следу ног твоих.
Вся неоглядная Москва
~~~
Вся неоглядная Москва
Струилась легким хороводом,
Кружили голову слова,
Дух возносившие под своды.
Был тих февраль, как никогда,
И вместо сретенских метелей
Шептали сонно провода
Признанья нежные капелей.
И ты, танцующе-стройна,
Шла припорошенным бульваром,
А мной владела мысль одна:
«И это мне досталось даром!..»
Несётся солнце за вагоном
~~~
Несётся солнце за вагоном,
Едва-едва не догоняя,
Ядром закатно-обречённым
Лесок продрогший просекая.
…Так нам с тобою не поднять
Жар-птицы радужные перья
И жизни новой не начать
С утратой прежнего доверья.
Но есть известное реченье,
Гласящее и нам с тобой:
«Алмаз любовного мученья
Не покрывается золой».
Ты осчастливила меня своим лицом
~~~
Ты осчастливила меня своим лицом,
Старинной удивительной работы,
И, осенённый, я вдруг понял, кто ты!..
Замкнулись дни всерадостным кольцом,
И в пушкинский октябрь вошли мы под венцом.
Теперь апрель, его зелёный дым
Клубится по рязанским палисадам.
И мне от жизни ничего не надо —
Лишь только нежить дни теплом твоим
И с любящим твоим встречаться взглядом.
Моей девочке льноволосой
~~~
Моей девочке льноволосой
От прохладного русского лета,
Поутру, под оконце принёс я
Запашистой сирени приветы…
Мои руки тебе воздвигали
Терема по Оке и на Клязьме,
Твои губы меня одаряли
Поцелуев сладчайшей вязью.
…И пошла, понеся околесицу
Задыханий, признаний, прощаний
Беспокойного чувства вестница,
Изводящая душу печалью.
Пластинка русского романса
~~~
Пластинка русского романса,
Звуча всё тише и нежней,
Удушьем сладостного транса
Мне воскресила мир теней,
Где канделябров стройных свет,
Трюмо, запястья, мягкий плед…
Но зеркало души, изломом
Творя лиричный произвол,
В тебе, счастливой, зацелованной,
Воссоздало тот ореол,
Что детской хрупкостью плечей
Рождал восторг моих речей.
Там, в старорусском городке,
В холодной маминой квартире,
Как в веке том, щека к щеке,
Под эти звуки мы парили.
Тех дней сердечное согласие
Теперь я называю счастьем.